Книга Троя (S-T-I-K-S) [огрызок] - Степан Городничий

тут дверь открывается, и входит старый рабочий то ли каменщик, то ли плиточник, помню бассейн он строил. Даже имени его не узнала. Ну как старый, не совсем, мужик мужиком, седой только. Прямо с порога говорит: «Я за вами голубками давно наблюдаю, чем вы занимаетесь тут». И грозится папе рассказать. Ну я ему — и зачем рассказывать, встречаются двое молодых людей, и что такого? Он тогда, — хорошо, не расскажу, только ты мне покажи, что ему показывала.

Ну папу расстраивать особо не хотелось, я говорю, — смотри, что мне жалко. Он каждый вечер смотреть приходил. Иногда просил пальчиком у себя там трогать. Смотрел, смотрел, потом выбегал резко и до завтра. Один раз уговорил разрешить поцеловать там. Да не просто поцеловать, лизать начал, как присосался, и урчит, как зараженный. А сам небритый, кожа между бедер нежная. Еле дождалась, пока он начавкался, ушла и вообще приходить перестала.

Вопрос Лены оригинальностью не отличался, — И что же, и тогда ничего не почувствовала?

— Да что же почувствовать можно, щекотно и противно, и страшно немного — вдруг укусит?

Лена посидела в задумчивости пару минут, — Не представляю, с чего начинать. Надо как-то тебя к взрослой жизни подготовить. Ладно прямо сейчас начнем.

Терапия

— Вот, что Яна, тебе на пути становления, как женщины, надо несколько комплексов вылечить. Есть у тебя пара барьеров, они тебе дальше нормально жить будут мешать. Первое, пошли посмотрим, что Хазаль делает.

— Ну, мне вообще нельзя на ту половину.

— Не заметит нас никто, тихонько кое-что поглядим, и назад.

— Да ну тебя, не буду я за отцом подглядывать, нехорошо это, противно, тьфу.

— Погоди, это же не просто так, а в целях медицинских. Кроме того, тебя сюрприз ждет, закачаешься. Первый барьер у тебя — авторитет родителя. Слишком близко ты его слова к сердцу принимаешь. Если не поймешь это вовремя, не сломаешь, модель поведения с отцом на мужа перенесется — тяжело тебе дальше придется.

Лена потянула неуверенную девушку за рукав, — Давай сегодня все по моим правилам.

Хазаль сидел в восточном халате, развалился вальяжно.

Перед ним кружился пухлый молодой рейдер с рыжей бородкой. Извивался как на сковороде, из одежды на нем были леопардовые стринги, начинающиеся на плечах.

…

Рыжий напрягся, из задницы начала выползать красная чурчхела. Хазаль ухватил лакомство зубами и …

(Здесь следовало подробное описание однополого отношения, но оно убрано из соображений…

Возможно, войдет в полную версию)

Яна напряглась, сжалась как пружина, смотрела стиснув кулачки, закусив губу до крови.

Как только почтенный родитель начал вылизывать парню очко отстранилась, — Лена, дальше можно не смотреть, пошли за второй бутылкой.

В буфет крались в полной темноте, хихикая и цыкая друг на друга. Лена пошарила и цапнула пузырь, — Есть, — бросились назад, сшибая стулья.

На крыше Лена рассмотрела, вместо мартини в руке красовался пузатый ром. Коричневый, выдержанный. Сказала не уверенно, — Назад надо, поменять.

— Да какая разница, после того, что я видела.

— Ром после мартини, Я и так еле держусь, чтобы не залезть на кого-нибудь прямо сейчас. Хотя знаешь, наливай. Ну, за понимание!

Яна вздохнула, — Ладно, про авторитет отца я поняла. Что дальше по списку.

— Дальше тебе удовольствия от общения с мужчинами научиться получать надо. Эх, была бы моя воля, поделилась бы своим, на двоих в самый раз было бы. Женское тело — это совершенный инструмент, у тебя в нем или разладилось что-то или ты с ним как со сложным гаджетом без инструкции. Время разобраться нужно, а его нет.

Яна хлопнула себя по лбу, — Дошло, поняла я зачем ты сиськи дрону показывала, только сейчас, когда ты про гаджет сказала. Был у этого жеста другой смысл. В кино видела, пролетающий вертолет, а внизу дикари. Что делают? Трясут копьями, дротиками, из лука стрелы пускают. Спросишь, они думают зачем? Нет, просто делают, демонстрация силы. Вот и ты также, и сиськи и все тело — это твое оружие. И в старом мире, и в этом тоже.

— Хорошее сравнение, твое тело — это тоже оружие, и его освоить надо. Сейчас в Рубероид пойдем, пару рейдеров снимем и потрахаемся от души.

Брюнетка снова ойкнула, — нельзя мне из усадьбы уходить, тем более ночью без охраны.

— Забыла, что я про нельзя говорила, тихо выйдем, дырку в заборе знаю.

Яна возмутилась, — Да ни в жизнь, не смогу я, как представлю, что меня кто-то лапать и слюнявить будет — мурашки по всему телу.

— Доверься доктору! Лена плохого не предложит, пусть секса не получится, но пообщаться и развеяться точно нужно. Ну-ка глотни еще.

В рубероид шли в обнимку, горланя песню: «А за окошком месяц май, месяц май». Передавали друг другу бутылку и прикладывались к горлышку. Встречные рейдеры отпускали шуточки, пытались остановить, догоняли, растопыривали руки, но рассмотрев на груди Яны зеленый бедж с черной полоской, мгновенно трезвели и улетучивались. Лена вспомнила, зеленый — гражданин стаба, черная полоска — под защитой совета. Круто, когда папаня депутат, от такого знака даже лотерейщик бежать без оглядки должен.

Гостеприимный Рубероид всегда рад хорошим клиентам. Шум и музыка гремели, зал был полон, дым стоял коромыслом. Падшие женщины веселили разгулявшихся клиентов. Челюсть бармена, увидевшего Лену, похоже пробила барную стойку.

— Привет, Каточек, лапушка, комната моя свободна? Не забыл, за три дня оплачено? Расслабься, за своими споранами утром зайду.

Лена послала воздушный поцелуй путане с черной вуалью на лице. И Потянула Яну наверх.

Последние метры к комнате Яну пришлось тащить на себе. Ром на мартини лег душевно, с прохладной улицы вошли с душное помещение, девушка с непривычки проблевалась прямо на лестнице и дальше повисла как тряпичная кукла. Только Яна коснулась кровати, мигом свернулась калачиком и вырубилась, обняв подушку.

Честные православные рейдеры Еж и Тапок отдыхали после неудачного рейда. Наводка оказалась лажей, вместо четкого склада тушенки добытчики нашли только пару ящиков просроченной кабачковой икры, которую пришлось отдать в счет кредита на патроны. В стаб прорывались с боем, бросив Курдюка с оторванной ногой. Сенса было не жалко, что за сенс, который не учуял лотерейщика, в упор за закрытой дверью.

Споранов не было не только на баню, выпивку и нормальных девочек, еле-еле наскребли на один сухпай и оплатили ночь в клоповнике, из которого утром придется выметаться.

Тапок почистил автомат и терпеливо подсчитывал оставшиеся патроны, расставив неказистые запасы как оловянных солдатиков. От подсчета справа налево и обратно количество никак не хотело увеличиваться, с обоих сторон выходило ровно